Земфира.Пиво.

Лев Пирогов

Мы с Колотилиным, моим лучшим другом, очень любим ходить. То есть любили раньше... Когда деревья были большими, а в голове кроме пива и голых баб нихера не было, разве только мысли о загадочном обустройстве мира.

Ну вот. Ходили мы быстро и энергично, пока не находили пиво "Монарх экстра-щит стронг", а тогда выпивали и ходили помедленней. И был в нашем хождении большой Смысл. Во время ходьбы мы любили громко и талантливо петь. Петь всякие разные песни, определяющие наш духовный статус и онтологически прикрепляющие к здесь-сейчас-бытию. Но неважно. Иногда можно петь просто так, от усталости. Тут у нас жарко. И влажность большая.

Вот, значит, идем недавно - поем, совсем как в стародавние времена. Он - свою фирменную (с вашего позволения, я ее цитировать в таком приличном и имеющем отношение к культуре месте не буду), а я Земфиру пою. Рассказ же, в принципе, про нее.

Часа через два Колотилин меня спрашивает: "Что за хуйню вы поете?".

А я ему типа: "Земфиру, вы ебанитесь". (Я пел "Искала" с "Прости меня, моя любовь", правда, с некоторыми улучшающими вариациями). Ну и вот. Колотилин, всегда не чуждый в смысле подузнать нового, спрашивает:

- А о чем эта песня?

Я на раз не въехал. И говорю: "Я. Искала тебя. Годами дол-ги-ми. Искала тебя. Ночами тем-ны-ми. А потом нашла - и с ума сошла".

Колотилин типа: Да не "про что", дубина вы, а "о чем?"

Я снова не въехал. И по новой ему тру:

- Она его искала. А он - бык с эспаньолкой, жирный, как наша жопа, короче, полный отстой. А она искала. Ночами темными. Годами! В альбоме рисовала его...

Колотилин такой звереет:

- Да я это уже сорок раз слышал! Вы мне объясните: О ЧЕМ???

Тут я уже шизанул с мальца. Как, о чем? Я ж вам говорю! Искала! Ночами - темными. Годами - долгими. Потом нашла и охуела: он такой, как я хотела! В альбоме как рисовала, красками!!!

Тогда Мой Друг говорит:

- Студент Пирогов, вы заебали. Совсем тупой? Хватит пересказывать текст. Раскройте идейно-эстетическое содержание. Ударьте сутью. Ответьте на мой вопрос!

Тут я, в натуре, въехал. Ну, - говорю, - девушка, не лишенная иллюзий, но уже уставшая от несоответствия референции денотату, ждет большой и светлой любви. Что, конечно, предосудительно, хотя нормально. Будучи эстетическим типом личности, она склонна замещать реальную ситуацию воображенным фантазмом и поэтому репрезентирует своего Анимуса в Идеальном образе...

Колотилин типа напрягся: А что такое анимус? Слово знакомое.

Я, значит, объясняю не чуждому освежить свои познания в области аналитической психологии другу, что Анимус - это с кем баба хочет трахаться. А когда наоборот - Анима. Он говорит:

- Да. У меня был такой случай. Типа еду в маршрутке. А там - такая телка! Я сразу влюбился. И говорю: "Девушка, выходи за меня замуж. Я молод, здоров, никогда тебя не обижу. Я не спрашиваю, кто ты, не спрашиваю, какая ты. Просто, без разговоров, выходи и Все. У тебя будут деньги, золото и много нарядов. Весну проведем в Ницце. Я открою для тебя мир. Мы будем смотреть на него сквозь розовые очки". А она: "Может, лучше трахнемся"?

Мы помолчали. Кровь струилась в израненных женским меркантилизмом сердцах. Потом он спрашивает:

- Ну, а дальше там что?

- Дальше, - говорю, - идеальный образ материализовался, и лирическая героиня испытала культурный шок. С одной стороны, вроде, нормально, а с другой - чуточку западло. Типа аффект случился. Вот она и поет. Пытается дистанцировать от себя проблему, объективировав ее в тексте. Короче, сублимация, там.

- А, - говорит, - понятно.

Тут как раз до пивной дошли. За апперетивом я стал рассказывать песню "Ариведерчи":

- Одна чувиха здорово обломалась. Но виду не подает: по херу, мол. Не сильно-то и хотелось с тобой трахаться.

- А он?

- Соскочил, сука.

Мы опять помолчали, радуясь такому положению дел. Потом Колотилин допил пиво и говорит:

- Точно. Я, когда со старухой развелся, было такое чувство, как будто все деньги украли. Сначал пустота типа такая. А потом - все похеру: свободный! Весь мир мой. Хочешь - дрочи, хочешь - спи до обеда. Хочешь - можно в лес пойти: на траве полежать, цветки понюхать. Вы давно цветки в лесу нюхали?

Мы оба взгрустнули, припав к мощному плечу Друга. Каждому вспоминалось свое: ему достался терпкий запах цветущей яблони, мне - слегка приторный аромат груши. Потом мысли стекли в утерянный и возвращенный рай детства. Коза, березка, бобик в будке, заросли лопухов... Кринка парного молока из подпола и бельевые прищепки. Как водится, помолчали.

- Ну и что она, эта дура? - высморкался в платок Колотилин.

- На курево ее пробило, - почесал я задницу сквозь трусы.

- Типа как? - саркастически заглянул он в бутылку и нахмурился.

- Типа дряни накуриться хочет, - забоялся я, что спросит, есть ли у меня деньги.

- Лева, дайте пятьдесят рублей, - разрешил он.

- Карабли в моей гавани жечь, - вздохнул я и заплакал. Ничего не поделаешь, если у нас такая привычка: пить пиво Долго. И не потому что хочется его пить, а просто ритуал такой, общения с миром.

У древних этрусков, к которым мы оба принадлежим (это стало ясно после прочтения в журнале "Наука и религия" статьи "Лукумоны") была шаманическая картина мира. Он, дескать, трехярусный: верхний, средний и нижний. Для сообщения между ярусами (без которого в мире невозможна циркуляция священной энергии Вене) этруски копали ритуальные канавы и ямы, именуемые "мундусами". А "мундус" по латински - дырка. Точнее, "дыра".

Естественно, мы тут же стали называть все мало-мальски сакральные пивники Мундусами. И вся жизнь стала видна нам, как на ладони. Типа у умных и взрослых, иного-то и смысла в жизни нет, кроме как хорошенечко посидеть в Мундусе. От этого душа наполняется пивом, это ей - работа, потому что должна трудиться.

Начинаешь видеть смысл во всей изобретенной людьми системе: утром встал, почистил зубы, получил зарплату, пошел в Мундус, купил пиво. Можно бескорыстным взором художника, не обуреваемого страстями, поглазеть на шастающих окрест лукумонок. Без всякой задней мысли или, точнее, так уже к ней привыкнув, что и не замечаешь. Не заслужили ли мы всей своей мужественной жизнью пять минуток покою?

Короче, взяли еще.

А Колотилин говорит:

- В сущности, эта телка, Земфира ваша, - умная баба. Купите пожрать что-нибудь.

Кушать лукумонам полезно. Особенно Колотилину. Причем, как большинство москвичей, он ест по-собачьи быстро. Даже не по-собачьи, а со скоростью лесного пожара. Пожирает еду. А скорость - это количество.

И я типа сперва в отчаяние: "Пожрете дома". Но Колотилин неумолим:

- Лева! Вы же знаете: дома я могу пожрать только воды из под крана. А здесь пропадает куча никому не нужной еды. Не будьте вы анально-удерживающим типом! Возьмите мяса.

"Ладно, - думаю. - Разговор того стоит. Напишу статью про Земфиру, продам журналу. Баксов двадцать будет в остатке".

Ну и посидели мы. То да се. А потом прихожу домой - там Бивис и Батхед по телевизору. Это моя любимая программа, типа. Конечно, я ее засмотрел. А значит - на всю ночь впечатлений. Стиль-то - дело заразное. Короче, сел писать - в голове сплошное "huh-huh": тянет на жанр, хоть тресни. А жанр - на тему. И получился вот этот текст. Куда его - аж не знаю. Тем более, мне теперь Чичерина нравится.